Верочка

Весть о победе застала Веру уже вечером у реки. Она как раз подняла тяжёлую корзину с выполосканным бельём и направилась по тропинке в сторону села, как услышала чьи-то радостные голоса. Это были деревенские мальчишки, они бежали, размахивая кепками, и громко кричали.
-Вы чего кричите, сорванцы? – спросила Вера ребят.
-Тёть Вер, победа! Победа нашей красной армии! Война кончилась!
Вера почувствовала лёгкое головокружение и слабость в ногах. Она хотела спросить, откуда они это узнали, но мальчишек уже и след простыл.

В последнее время в деревне говорили, что вот-вот война кончится и все придут домой. И Вера всё ждала и ждала этой вести. Ждала когда вернётся  Михаил, обнимет её и детей, и долгое тревожное  ожидание закончится. От него уже целый год не было вестей, никаких. Ни писем, ни похоронки, ни бумажки, сообщающей, что пропал без вести. Такие уже приходили соседкам, и они все радовались им, потому, что это были не похоронки, и они оставляли надежду, что родные ещё отыщутся. А Вера не получала ничего. И всё ждала, и ждала, с мольбой заглядывая в глаза почтальонке. Ждала, выбегая на край деревни, на дорогу, ведущую в райцентр. Ждала по ночам, всхлипывая в подушку, и даже во сне. Ей снились сны о том, что она ждёт своего Михаила и никак не может встретиться с ним. Однажды Вере приснилось, что муж сидит на пригорочке за деревней и машет  рукой. Но как только она приблизилась, Михаил поднялся и побежал. Во сне она  не могла его догнать, только увидела, что муж вдруг стал ниже ростом, и в следующий момент он уже бежит на маленьких култышках вместо ног. Проснулась Вера с криком ужаса и долго не могла прийти в себя от ночного кошмара. А после решила сходить к бабке, чтобы та растолковала сон.
Баба Саня, местная гадалка, выслушав молодую женщину, сказала:
-Жив твой Михаил, но далеко он и не скоро домой вернётся.
Больше от гадалки она ничего не могла добиться. И вновь всё ждала и ждала.
И вот долгожданная победа. В деревню стали возвращаться мужики. Крики и слёзы горя, сменились радостью от встреч с родными. Только Вера  не могла испытать этого счастья. В её дом никто не возвращался.
Прошло несколько лет. Вера устала от ожидания, одиночества, лишь дети скрадывали непонятную горечь в душе. Она устала писать письма, куда только можно, и уже не ждала радостных вестей. Но однажды в её дом постучала  Танюшка, дочь её дальней родственницы.
-Тётя Вера, идите к нам, мамка зовёт, - затараторила девчушка.
-Зачем?
-К нам дядя Егор приехал, он говорит, что видел в госпитале какого-то солдата без обеих ног, мамка говорит, что, наверно, это ваш дядя Миша.
Внутри у Веры всё похолодело, она застыла, словно каменное изваяние, а затем опрометью бросилась к соседям.
-Я не знаю, Верочка, Миша это был или нет. Столько лет прошло, да и не знал я твоего мужа, ведь он, кажется, не наш, не деревенский. На свадьбе я вашей не плясал и после в деревню не приезжал. Сама ведь знаешь. Лидочка вот рассказала о твоей беде, а я и вспомнил об этом солдатике. Молодой он был, на соседних койках мы лежали. Его привезли за день или два до моей выписки. Он то ли в бреду, то ли наяву всё бормотал, что домой не вернётся – ноги ему отняли, по колени, лицо изуродовано…
-А где это было, в каком госпитале? – у Веры перехватило дыхание.
-Верочка, опомнись, какой госпиталь, он давно расформирован. Если Михаил не захотел возвращаться домой, то он, скорее всего, в каком-нибудь инвалидном доме. Там ищи. А прежде хорошенько подумай …
-Егор, да ты что! Он ведь мой … наш. Он нуждается в нашей помощи!
Вера горько заплакала, закрыла лицо руками. Во всей её позе, сбившемся на затылок платке, рыдании было столько безысходности и тоски, что все в избе разом замолчали.
-Верочка, успокойся, может, найдётся ещё твой Михаил. Не горюй раньше времени.
-Найдётся, обязательно найдётся. Я буду его искать, на край света пойду, а найду.
Вера отёрла   с лица слёзы платком, привычным движением руки поправила волосы, пригладив их у висков, поднялась с деревянной табуретки.
-Я Михаила найду. Тебе, Егор, низкий поклон от меня и моих девчонок. Ты нам надежду подарил, спасибо.
Вера ушла, а гости в доме ещё долго молчали, думая каждый о своём. Только Егор, нахмурив седые брови, тихо произнёс:
-Помоги ей, господи, дай терпения и сил.
 
 Вера  прошла по липовой аллее, поднялась по деревянным зыбким ступеням небольшого домика с мансардой. Внутри оказалось неожиданно просторно и прохладно. Пахло медикаментами и свежесваренными щами. Вера постучалась в дверь с табличкой «Заведующий».
-Войдите! – послышалось из-за двери.
-Здравствуйте, - тихо произнесла Вера, увидев за столом седую пожилую женщину в белом халате, - я по запросу…
-По какому запросу? – не ответив на приветствие, спросила заведующая.
Вера положила на стол бумаги. Седая быстро пробежала глазами строчки письма, подписанного когда-то ею же - ответа на верин запрос о муже.
-А-а-а… - протянула она и закурила, глядя в окно. Она долго молчала, выводя Веру из терпения, но женщина крепилась и боялась сказать лишнее, словно из-за этого её Михаил мог куда-то деться из интерната. Заведующая встала из-за стола, открыла дверь и крикнула:
-Зина! Сюда!
Через несколько секунд на пороге появилась нянечка. Она была в выцветшем синем халате и пёстром платке.
-Отведи к Синявину, - кивнула заведующая в сторону Веры, - супруга приехала.
Нянечка Зина приветливо улыбнулась, захлопотала и заохала, легонько подталкивая Веру к выходу из кабинета.
-Вы к Михаилу? Ой, как хорошо. А он ведь сказал, что никого у него нет, один-одинёшенек. Измаялся мужик-то, измаялся. Хоть и уход тут не плохой, да ведь казённый дом-то, казённый…
Зина всё повторяла за собой слова, охала по-бабьи, ведя по коридору Веру. Они остановились возле последней двери - та была приоткрыта и Вера в щёлочку увидела полулежащего на кровати мужа. Сердце забилось тревожно и гулко. Веру охватил страх. А, что если он не согласится вернуться, подумалось вдруг. Но додумать она не успела. Зина толкнула дверь, она заскрипела и, словно, нехотя, отворилась. Михаил повернул голову и их глаза встретились. Радость, тревога, горечь, злость  и растерянность – всё разом промелькнуло на его лице.
-Мишенька, родимый! Слава богу, я тебя нашла!
Вера обнимала мужа, прижимая его голову к груди, осыпала поцелуями. Слёзы катились по её щекам настоящими реками, но глаза светились от счастья. Михаил молчал. Молчали и все остальные. Лишь с улицы через открытое окно доносился тихий шелест лип и пение какой-то птицы.
-Мишенька, что ты молчишь? Скажи хоть слово!
Вера приглаживала седые волосы супруга - когда-то они были чёрные как смоль. В юности Вера, смеясь, говорила Михаилу, что полюбила его только за эти кудри. Она заглядывала ему в глаза, поправляла сползающее на пол одеяло, стараясь не задевать культи ног. Ей всё казалось, что каким-либо неосторожным движением причинит Михаилу боль.
-Мы поедем домой, девки-то ждут, надеются. Остались на хозяйстве, большие они у нас, совсем взрослые, самостоятельные. Рады-то как они, что ты живой…поедем, Мишенька…
Вера взяла руку Михаила в свою, крепко сжала. Михаил посмотрел на неё виновато, прижался щекой к её руке. Нижняя губа его задрожала, из глаз хлынули слёзы.
-Как ты со мной будешь, Верочка? Не ходок я уже, не работник - ног нет,  на  руке пальцев не хватает, лицо изуродовано…
-Не говори, ничего не говори. Ты живой, вот здесь, со мной. А врачи что-нибудь придумают, помогут тебе. Мы тебя не оставим. А дома, знаешь, и стены помогают…
Вера говорила быстро, боясь пропустить что-то важное и не сказать самое главное. Она вновь обняла мужа, прижалась крепко к его груди и услышала  частое биение сердца. Постепенно ритм его успокаивался, стал ровнее и, как будто, тише. Подняв голову, Вера увидела на лице мужа умиротворение и покой. Рубцы от ожога как будто разгладились и стали не так заметны. Она даже испугалась немного: уж не умер ли? Тревожно коснулась щеки. Михаил открыл глаза, улыбнулся.
-Как я счастлив, Верочка.
Вера тихо засмеялась и только тут заметила, что за ними с любопытством наблюдают соседи по палате. В дверях стояла Зина, неулыбчивая заведующая, кто-то ещё. Зина смахивала слёзы с глаз, качала головой. Чья-то рука с букетиком цветов просунулась сквозь столпившихся людей. Зина взяла цветы и протянула их Вере.
-Спасибо. Спасибо, вам, люди добрые.
Вера бросилась к корзинке, привезённой с собой. Она доставала домашние пироги с капустой, грибами, шаньги и раздавала их  лежащим на койках больным, Зине, заведующей. Открыв берестяной туесок с брусникой, насыпала ягоды в протянутые пригоршни, приговаривая:
-Угощайтесь, ешьте на здоровье, всё домашнее, вкусное…
Потихоньку все стоявшие в дверях прошли в палату, расселись, кто где и слушали верин рассказ, как она искала мужа, посылала запросы в интернаты и больницы, как ехала сюда, боясь не найти своего Мишеньку. О своей деревне, о детях и  о том, как они теперь заживут все вместе, одной дружной семьёй. Все кивали, улыбались довольно и желали им счастья.
 
Вера, управившись во хлеве, пошла к колодцу набрать воды. На сенокосе она умаялась, и ей хотелось поскорее закончить домашнюю работу. Подхватив вёдра и выпрямившись, она неожиданно почувствовала головокружение. Внизу живота кольнуло, а к горлу подступил комок. Вера осторожно поставила вёдра на землю, присела на скамейку у колодца. Смочив платок, она приложила холодную ткань ко лбу, а другой рукой обхватила живот. Боль стихла быстро и скоро Вера уже входила в избу. Она молча поставила вёдра на лавку, прикрыла крышками. Михаил сидел возле печки – плёл корзину. Взглянув на жену, он увидел, что она улыбается.
-Где девчонки-то? – спросил он.
-На речку убежали, пыль с себя смыть, тоже умаялись на лугах-то…
-А я вот корзинку тебе сплёл, лёгонькая получилась, - Михаил потянул жену за руку, приглашая сесть рядом.
-Скоро, Мишенька, колыбельку надо будет плести.
-Какую колыбельку? Кому?
-Маленькому нашему.
Михаил недоверчиво взглянул на жену. Вера как-то виновато улыбнулась, лёгкий румянец вспыхнул на щеках.
-Да, Миша, да. Скоро младенчик у нас будет.
-Родная ты, моя…да неужто я вновь папкой стану… Ну, коли парнишка будет, в честь своего отца назову – Иваном, а девчонка народится, Верочкой  стану звать.
-Да зачем вторая Верка? – удивилась она.
-Хорошее это имя,  оно мне выжить помогло в том пекле. И девчонки с этим именем славные растут, вот как ты, родная.
Михаил обнял за плечи жену, вынул из её волос шпильки. Тяжёлая коса тёмной змеёй легла по спине.
-И такие же красивые, - прошептал он.
Вера посмотрела на мужа и изумилась мгновенной перемене. Он улыбался, светился от счастья и уверенности в себе. Ей даже показалось, что он стал выше и крепче. От угрюмости и след простыл, а глаза смотрели весело и задорно. Его настроение передалось и ей. Глядя, как Михаил проворно собирает инструмент, сметает обрезки ивовых прутьев, не обращая внимания на неудобные протезы, Вера поняла – она победила. Победила свою и его неуверенность, победила болезнь и выгнала из дома печаль. Теперь только радость и, ничто уже не помешает их семейному счастью.
 
Наталья ШЕЙФЕР.