В тылу сложнее, чем на фронте

Вятки не коснулся ни один из фронтов, ей досталась гуманная миссия — возвращать к жизни солдат, своих и чужих. В годы Великой Отечественной войны на территории Кировской области было около 60 эвакогоспиталей. Со временем 18 из них были реорганизованы в спецгоспитали для военнопленных, среди которых, помимо немцев, были румыны и чехи, венгры и славаки, испанцы и итальянцы, французы, шведы...

Уже 1 июля 1941 года Сталиным было подписано «Положение о военнопленных», которое сохранило жизни сотням тысяч людей, воевавших на стороне Гитлера. Широкой общественности об этом стало известно лишь в 90-х годах ХХ века.

В печати и по радио постоянно сообщали о гуманном отношении к военнопленным, хотя фашисты завоевали своими деяниями ненависть к себе. Были оккупированы страны Европы, кровопролитные бои шли под Сталинградом, а в СССР организовались госпитали для военнопленных. Вещевое продовольственное и медицинское довольствие было организовано в спецгоспиталях значительно лучше, чем в госпиталях, где лечились наши защитники Отечества, несмотря на то, что население советских городов, сел и деревень умирало от голода, болезней и непосильного труда.

Все документы, которые касались спецгоспиталей, шли под грифами «Секретно», «Строго секретно», «Копированию не подлежит».

И все же утаить то, как обеспечивают военнопленных, было сложно. Чтобы успокоить население, была запущена легенда, что содержание спецгоспиталей взял на себя Международный Красный Крест. Никаких подтверждающих это документов кировский краевед, собравший большой материал о спецгоспиталях, автор книги «Военнопленные в Вятском крае» Б.С. Кирьяков в Кирове не нашел. Существовало множество запретительных инструкций, а также инструкций как должны вести себя с военнопленными сотрудники спецгоспиталей: быть вежливыми, культурными, не оскорблять и не показывать своего негативного отношения к потенциальным врагам. Медперсонал спецгоспиталей находился постоянно под перекрестным наблюдением «бдительных товарищей» и оперативников НКВД. Не потому ли, следуя инструкциям, бывшие врачи, медсестры, санитарочки неохотно делились своими воспоминаниями спустя десятки лет, практически ничего не рассказывали о периоде работы с военнопленными даже родным.

С переходом госпиталей на обслуживание военнопленных остро встал вопрос с питанием самих сотрудников госпиталей. Они голодали, болели, у них не было зимней одежды. А ведь, помимо работы в госпитале, все трудились на колхозных полях, в подсобных хозяйствах...

В период пребывания в эвакогоспитале № 3169, что находился в Фаленках, красноармейцев шефскую помощь оказывали 25 колхозов и 25 учреждений и организаций (об этом докладывал замполит Гаврилов 25 августа 1943 года). Но с прибытием военнопленных помощь свелась к минимуму. Сотрудники госпиталя могли рассчитывать только на свои силы. В день зарплаты они расписывались в ведомости, и им сообщали, что собранная сумма пошла на строительство танковой колонны, эскадрильи самолетов или помощь жителям освобожденных территорий. Из донесения замполита госпиталя № 3169: «На укрепление обороны сотрудники подписались на 58775 рублей (при фонде заработной платы 54900 рублей)». Карточки НКО, выдаваемые им, не отоваривались. И если местные могли питаться у родственников и знакомых, эвакуированные и приезжие держались только на милосердии людей.

Небезопасной была работа в спецгоспиталях. Между военнопленными вспыхивали постоянные драки. Немцы (палаты для них были отдельными) не пускали к себе медперсонал еврейской национальности, оскорбляли пожилых санитарок. Во время обысков находили горы самодельных ножей, заточек, другого холодного оружия: так готовились на случай высадки поблизости десанта немцев. Сведения о побегах военнопленных, в том числе и из спецгоспиталя № 3169, встречаются в донесениях. Молодых медсестер постоянно предупреждали об опасности, т. к. случаи убийств медперсонала были.

Вылеченных военнопленных привлекали к хозяйственным работам в госпитале: заготовить дрова, сено, подвезти воду, работали они в сапожной, столярной и швейной мастерских. Однажды один из проверяющих спецгоспиталь № 3169 по пути на железнодорожную станцию встретил военнопленных, тащивших бочку с водой (воду для госпиталя набирали на железнодорожной водокачке). Устранил «непорядок» тут же: дальше тяжеленную бочку с водой тащили полуголодные медсестры и санитарки.

Среди военнопленных были и бывшие красноармейцы. Как попали они в плен, никого не интересовало. Но медперсонал относился к ним пренебрежительно, с такими не здоровались, не отзывались на просьбы.

Несмотря ни на что, военнопленных лечили, ухаживали за ними. Современные германские врачи на запросы родственников военнопленных отвечали: «Лечение производилось на уровне, соответствовавшем медицинской науке данного времени». Следует отметить, что в спецгоспитале № 3169 чуть раньше, чем в других госпиталях, стали делать переливание крови. Кровь привозили, но донорами становились и сами врачи, медсестры, санитарки.

В октябре 1946 года военнопленных спецгоспиталя тремя вагонами с запасом продовольствия, охраной и медперсоналом доставили в Омутнинск, где формировался эшелон. Вместе с 1700 военнопленными спецлагеря их репатриировали в Германию, в город Франкфурт на Одере.

Как выстояли и выдержали сотрудники спецгоспиталей все трудности военных лет, представить сложно. А что получили? Нищенские (по сравнению с участниками войны) пенсии, хотя порой рисковали своими жизнями не меньше (а может быть, и больше), чем находившиеся в действующей армии. Не имели никаких наград, льгот и привилегий, заработали массу заболеваний, связанных с перенагрузками, нервным напряжением. Кому-то пришлось испытать и прелести советских лагерей за оговоры и ложные донесения. А ведь врачи и медсестры были мобилизованы в Красную Армию, являлись военнослужащими. В любой момент их могли отправить на фронт.